Психологические защиты в «Яблоне» Дафны дю Морье
Светлана Рудич
Мы встречаем главного героя спустя три месяца после смерти жены, с которой прожил 25 лет. Все эти три месяца герой не вспоминал о жене, отрицая ее смерть и изменения в своей жизни. Он не чувствует горечь утраты, более того - все воспоминания и напоминания, даже косвенные, о жене вызывают у него чувство ненависти, которое растет внутри с каждым днем. Старая яблоня в саду теперь, спустя три месяца, словно воскрешает умершую жену, оживляет воспоминания неразрешенных конфликтов, как внутренних, так и в отношениях между супругами.
Как вспоминает муж, у которого нет даже имени в произведении, свою жену Мидж: «костлявая, узкоплечая фигура», «Она показывала всем своим видом, будто жизнь к ней особенно жестока и несправедлива, будто ей, в отличие от прочих людей, от рожденья суждено нести непосильную ношу, но она ее покорно тащит и дотащит до конца без единого слова жалобы. «Мидж, у тебя совершенно измученный вид, посиди, отдохни, ради Бога!» Но на это она отвечала неизменным вздохом, неизменным пожиманием плеч: «За меня ведь никто не сделает» – и, с усилием распрямив спину, принималась за нескончаемый ряд утомительных и никому не нужных дел, которые выдумывала себе сама, – и так без конца, изо дня в день, из года в год.»
То есть мы видим внутреннюю репрезентацию образа Мидж как «токсичной» особы, которая «заставляла» чувствовать себя виноватым изо дня в день, из года в год мужчину, который как стойкий оловянный солдатик пытался жить и радоваться жизни. Тотальное обесценивание и чувство вины красной нитью вьется по всему повествованию.
Однако в дальнейшем мы можем понять, с чем связано это неизбывное чувство вины перед Мидж, которое не будучи вербализовано и проанализировано, отложило отпечаток на их всю совместную жизнь, на невозможность отгоревать и отпустить Мидж из своей жизни после смерти.
У пары нет детей. Прямо не указано, по чьей «вине», и, исходя из повествования, становится понятно, что обсуждения этого факта между супругами практически наверняка не случилось. «Если в газете сообщалось, что у кого-то, кого они знали, родилась дочь, она цокала языком и говорила, сокрушенно качая головой: «Вот не везет им, опять девочка», а если сообщалось о рождении сына, она вздыхала: «В наше время дать мальчику приличное образование… да, они с ним еще наплачутся!» Поначалу он считал, что такая неодобрительная реакция на приход в мир новой жизни психологически вполне объяснима – у них самих не было детей, но с течением времени он убедился, что точно так же она реагирует на любое приятное или радостное событие, словно радость сама по себе была в ее глазах чем-то оскорбительным и преступным.»
Скорее всего Мидж была «назначена виноватой». На это словно намекает и отношение к старой яблоне, которая много лет не плодоносила, но после смерти Мидж удивила огромным количеством цветов и небывалым урожаем. Старенькая, скрюченная, но обильно плодоносящая яблоня вызвала чувство глубокого отвращения и непринятия у главного героя. Подавляемая мысль о том, что нерожденные дети могли быть следствием его проблем со здоровьем, рвется в осознаваемое. Дескать, смотри-ка, а ведь старушке ничего не помешало разродиться рекордным урожаем.
Потребность чувствовать себя виноватым, а затем и наказанным, ложиться печатью на его восприятие Мидж. Непроходящее глубинное чувство вины словно множится, ищет новые поводы чувствовать себя виноватым – ведь наказания нет. Мидж никогда не кричит, не закатывает скандалы. Она прекрасная предусмотрительная хозяйка, которую любит прислуга. И скорее всего свадьба случилась все-таки по любви, но герой этого совершенно не помнит.
Лишь косвенно, по силе ненависти, мы можем понять насколько сильно он любил свою жену.
Желание уничтожить старую яблоню, «отомстить» за причиненную боль – попытка вынести внутренний конфликт во внешнее пространство. Не будучи способным признаться себе, что он действительно может быть в чем-то виноват перед женой (за 25 лет случилось не только отсутствие детей) он проецирует свою вину на жену. Она становится преследующим объектом, отравляющим его жизнь даже после смерти (горение старой яблони едва не «убивает» его). «Отравленное материнское молоко» (яблоки) выдают паранойяльный способ справится с ситуацией потери. Он не знает, что делать с потерей «материнской» фигуры, которой была для него Мидж, и его бессознательное делает ее полностью плохой и преследующей.